Он переливался оранжевым и алым оттенками. Будто бы кто-то кистью нанёс разноцветные мазки, замазывая синеву. Закат горел огнём.
⠀А они лежали и смотрели на него, не могли насмотреться.
Над ними склонялись на тонких шершавых стебельках маки, доходившие им до пояса, если они вставали.
Земля была мягкая, тёплая, нагретая дневным солнцем.
⠀Они и сами не заметили, как оказались среди этих прекрасных алых маков, качающихся под вечерним ветерком.
⠀Он слушал. Слушал ее мелодичный голос, похожий на шелест ветра в этих бесконечных маках.
Она была рядом и он слышал ее дыхание, видел ее широко распахнутые глаза и забыл думать. Забыл обо всем. Смотрел на неё и не произносил ни слова. Были только эти глаза, он и маковое поле.
⠀Ее длинные, загнутые вверх, ресницы метнулись к щекам, отбросив на них ажурные, лёгкие тени, и вновь поднялись, открывая бездну ее карих глаз.
⠀И вот, они стоят в шаге друг от друга.
Ветер шевельнул ее волосы в свете заката, пробежался по его светлым волосам, качнул маки и развеялся.
Он сделал медленный, осторожный шаг вперёд.
Ее лицо было так близко, что он чувствовал ее дыхание, такое частое и короткое.
Он смотрел на неё, смотрел, запоминая каждую черточку этого милого лица, врезая в память ее образ. Словно это было секундное наваждение.
Ее глаза впечатались ему в память, он видел их во всем и везде.
